АТОвец Сергей Гуцалюк: На войне как в школе - надо себя правильно поставить

Корреспондент Depo.Одесса встретился и пообщался с 47-летним атаманом "Черноморского гайдамацкого соединения", который уже третий год подряд служит на Донбассе и приехал на несколько дней из блиндажей мотопехотной бригады, которая дислоцируется в районе Северского Донца, в Одессу.

Как случилось, что Вы пошли служить в ВСУ?

– Я всегда в общественной и политической среде позиционировал себя как человека с патриотическими убеждениями. Мы отстаивали их, и когда все это началось, то я не мог быть дома. На срочной службе я не служил, честно говоря (это мой такой небольшой секрет). Дело в том, что у меня плохое зрение - минус 7, поэтому я нигде не прохожу. Я пошел сначала в 2014 году в военный комиссариат. Меня отправили на комиссию, сказали: "Мы тебя не можем пропустить" и записали в роту охраны. Помните, были сборы в Малиновском районе, тогда нас привязывали к тогдашнему губернатору Саакашвили, говорили, что мы его "головорезы"? Это так смешно было. Я таким образом начал готовиться. Плюс - мы тренировались с парнями, то есть инструкторы нас тренировали для боевых условий, а они уже имели какой-то боевой опыт. В 2016 году я наконец смог пробиться – нас ушло из Одессы, с той старой "Самообороны", козацких организаций, 12 мужчин. Мы все пошли в одно подразделение. Кстати, у меня позывной Палермо, потому что живу возле Куяльника, а родители - на Котовского. Этот район еще с 1990-х имел такую "славу".

Первая ротация – мы были в Золотом, вторая ротация – под Мариуполем. Это очень горячая точка, потому что там бои каждый день были, а сейчас мы в районе реки Северский Донец. Можно сказать, что она стала, в прямом смысле, "линией фронта": на этой стороне – мы, а на той - они.

Я начинал с рядового в обычной пехоте, затем был пулеметчиком, затем командиром отделения, получил младшего сержанта. Когда зашли на эту ротацию, уже имею сержанта.

Где-то там, в районе Северского Донца

Леса на Луганщине богат на дары природы

Расскажите о распорядке дня, быте в окопах.

– Это круглосуточные дежурства. Я брал ночные часы, с 2:00 до 6:00, и также дежурил днем. Я там открыл для себя, что это мое – дежурить в самые тяжелые ночные часы.

99% успеха дела "там" зависит от того, как организуешь быт. Да, оружие имеет главное значение, но днем ты стреляешь максимум 15 минут, ну могут быть затяжные какие-то перестрелки. Но самое важное – сохранить здоровье. Поэтому надо хорошо закопаться, укрепиться по всем правилам, какие-то хитрости придумывать. Нам волонтеры в этом помогли. Если бы не их сетки, то мы бы не выжили. Еще раз отмечу, что вопросы постирать, помыться, покушать – самые главные. Очень важно, чтобы блиндаж, в котором ты спишь, проветривался, чтобы не заболеть, например. Мой рецепт в таких условиях – смесь имбиря и меда – очень помогает.

В сентябре военные открыли в блиндажах отопительный сезон

А чего больше всего хотелось?

– Кофе, который готовят в кафе, и мороженое. Однообразная еда приедается.

Читали что-то в окопах?

– Никколо Макиавелли, "Государь". Когда-то я считал эту книгу скучной, но сейчас она очень уместна.

Какие сны Вам снятся?

– Снилось, что я несу борщ, а нас начинают обстреливать. Но я донес, ничего не пролил. Ребятам снится, что с кем-то воюют. У меня была эйфория пострелять - меня тогда обучал молодой парень, поэтому мне снилось, что я стреляю. Прошло два месяца, и я утихомирился. Но спать до сих пор не могу, потому что что-то прилетает чаще именно на ночных дежурствах. Психологи говорят, что за год-другой, когда возвращаешься домой, это проходит.

Сергей Гуцалюк со своей "Дашей"

Были какие-то мистические вещи?

– Да, я не мистик, но что-то такое было. Лежу я как-то на нарах, и снится мне, что какое-то черное существо меня душит. Потом выяснилось, что там много наших ребят погибли. Я очень испугался. Потом приехали капелланы, привезли иконы, мы обошли со свечами, и стало легче.

Первое, что Вы сделали, когда переступили порог своего дома?

– Обнял жену, погладил собаку, кошку. Жена на меня очень зла - я же не сказал, что я пошел на войну. Я говорил, что у нас очередные сборы. У нее такой характер, что она могла бы все мои документы или спрятать, или сжечь. Она такая, импульсивная... Родители тоже ничего не знали, знал только мой 26-летний сын – он молчал, как партизан. Когда учился, тоже хотел воевать, но мы с женой его не пустили. Он нам это вспоминает до сих пор. Я ему тогда сказал: "Я иду на войну, а ты не идешь, потому что я – отец". Ну, так мы и решили, потому что я - старший, и он смирился. У каждого свой путь.

В воинской части, где проходит службу Гуцалюк, тоже есть животные – например, вот такая Кикимора

Какие процессы происходят сейчас в армии?

– У нашего государства единственный работающий институт – это армия, потому что она выполняет свою функцию защищать. Другие институты, я считаю, хуже работают. Армии я доверяю, я знаю, какие там процессы происходят. А полиции, прокуратуре, например, не доверяю. Конечно, и в армии есть свои проблемы. Например, надо давать дорогу тем людям, которые прошли 2014 год, прошли боевые действия, показали себя хорошими управленцами, знают цену человеческой жизни.

Им ставят палки в колеса?

– Это как всегда. Система старая. Эти все генералы... Надо менять, надо реформировать. У нас больше генералов, чем в США, хотя это самая сильная армия. То есть надо давать руководящие должности тем людям, которые прошли боевые действия, имеют боевой опыт, надо поднимать им зарплату.

А еще очень важно лучше делать отбор на войну, потому что иногда попадает такой контингент, как гастарбайтеры (я бы их не брал). Основная мотивация у людей – заработать.

Сколько еще планируете служить?

– Я буду до конца этой ротации, то есть примерно до конца зимы. Жена не хочет. Я ее понимаю – это нервы. Потом буду заниматься дальше общественно-политической жизнью.

Какие советы дадите молодым ребятам, которые пойдут воевать?

– Я ни дня не жалею, что пошел в армию. Это куча впечатлений, объездил пол-Украины. В армии представлена мини-Украина со всеми ее приколами. Так, у меня в подразделении был парень-ботаник из Одессы, Саша, - начитанный, воспитывался мамой. Спрашиваю: "Саша, чего ты пошел в армию?" Отвечает: "Я хотел бы испытать себя". Его прозвали Фиалкой, он был чудной. Я ему посоветовал "навалять" ребятам на все приставания. Это как в школе - не поставишь себя, тебя перестанут уважать. После этого его никто не трогал.

Вы упомянули об общественно-политической жизни в планах. Как оцениваете ситуацию в Одессе, что думаете об одесском мэре?

– Я считаю Геннадия Труханова одним из тех, кто виновен в этой войне. Для меня он не является ни паршивым, ни хорошим, он - просто враг, и все. Это мое глубокое убеждение. Я видел, как на подконтрольных ему СМИ подспудно продвигалась вся эта идея раскола на проукраинских и пророссийских, он поддерживал так называемые законы 16 января, он поддерживал "Антимайдан". Я понял, что он – не искренний человек. Но как врага я его уважаю – он умеет держать удар.

У таких людей, как Труханов, еще лет 15 будет шанс, а потом разминется поколение, и такие люди, ориентированные на Москву, отойдут от управляющих должностей. Ну если это не будет как-то радикально изменено через Киев.

Вообще я считаю, что понятия "проукраинский" и "пророссийский" отойдут, потому что уже поколение наших детей точно знает, что живет в украинском городе. Люди, скорее всего, будут делиться на прогрессивных или консервативных.

Кто, по Вашему мнению, может сменить Труханова на посту мэра?

– Не думаю, что это еще интересует экс-мэра Эдуарда Гурвица. У меня спрашивали, хотел бы я стать мэром, но это не мое. Я бы хотел быть вице-мэром по гуманитарным вопросам. Это мне интересно, у меня образование есть, знакомства в такой среде. Как эта система работает, я знаю. Главное выбить все эти имперские мифы, все это делается через образование. Если на месте Труханова был бы проукраинский человек, уже был бы определенный скачок. У меня склад мышления гуманитарный, а мэром города должен быть какой-то бухгалтер, прагматичный такой человек. Потому что я мыслю не более прагматичными категориями, а идейными.

Если бы я лет на 10-15 моложе был, я бы в армии остался. Но я не хочу, потому что по своему возрасту я выше прапорщика не смогу дослужиться. Еще в первую ротацию комбат подавал мои документы на офицерские курсы, но их завернули из-за возраста. Поясню, на тот момент мне было 44, а там ценз – до 35 лет.

Как долго еще нам воевать? Ваше мнение?

– Я считаю, пока будет Путин. Это авторитарное государство, а сейчас он по количеству лет догоняет Сталина.

О чем мечтаете?

– О развитии Одессы как проевпропейского города – это первая мечта. Ну, и вторая – наша победа над врагом. Мир без победы – это капитуляция, нам это не нужно.

Фото: Facebook/Сергей Гуцалюк